(no subject)

[gipa]

Четыре резервиста и собака.

Лёгкое прикосновение к плечу.
- Без пятнадцати два.
- ОК. Встаю.
Взгляд на часы. Без пятнадцати. Всего-то – натянуть штаны и рубашку, накинуть куртку, взять дубину и выйти на крыльцо. Можно ещё минут семь-восемь подремать.
Ну, делать нечего, надо вставать. Оделся, вышел.
- Привет. Ну что?
- Нормально. Тихо.
- Ну ладно. Спокойной ночи.
- Бай.
Захожу внутрь домика, включаю чайник. Напарник уже шуршит одеждой в комнате. Всё на цыпочках, ещё двое спят. Делаю себе большую кружку сладкого чая и выхожу обратно. Начинается собачья вахта.

Место действия – небольшое поселение в Иегудее и Шомроне. Четыре домика (каравана). В одном живём мы. Резервисты. Нас привезли сюда и сказали: Вы охраняете это. В соседнем домике живёт семья. Относительно молодая пара. Религиозные. Четыре дочки. Старшей шесть лет, младшей два месяца. Следующий домик – двое холостяков. Совсем молодые ребята, лет 20-22. Их там почти никогда нет. И последний домик. Там строят чайхану.
Ограждения нет, ворот, естественно, тоже. С одной стороны лес, с другой вади. На той стороне дорога. По ночам, сначала слышно шум. Потом сквозь деревья начинает пробиваться свет. Из за поворота появляется машина, проходит как в тире видимый кусок дороги и снова скрывается за поворотом.
Тишина. Тишина там абсолютная. До звона в ушах. Если бы не проходящие машины и изредка вой собак или шакалов вдалеке, можно испугаться. Мы, городские, не привыкли к такому. У нас всегда есть фон. Машины, люди, кондиционеры.
Уже сделал круг около домиков. А, да, чуть не забыл. Там есть собака. Помесь овчарки неизвестно с кем. Дворянин. Намного уютнее сторожить с ней на пару. Она провожает в обходах, а когда возвращаешься обратно, ложится рядом. Малейший шорох – уши как локаторы и голова поворачивается в ту сторону. Её бы ещё стрелять научить, и нас можно увольнять.
Вокруг, вперемешку, арабские и еврейские поселения. В небе, через дырочки проткнутые шпилями минаретов, просвечивают звёзды. В безлунные ночи, их количество зашкаливает все мыслимые пределы. Все созвездия как на ладони. Обе Медведицы, Кассиопея, Полярная звезда. Когда в последний раз я видел всю эту красоту?
Всего-лишь полчаса прошло. Три с половиной впереди. Смотришь по сторонам. Встаёшь, решаешь сделать ещё круг. Эта собака просто читает мысли. Ведь раньше вставал просто так, потянуться – даже не подняла головы. А тут, ещё до первого шага, она уже на ногах.
Вниз по спуску, вокруг перелеска и обратно. Неожиданно из леса разносится душераздирающий крик. В первый раз когда я его услышал, на моё счастье, я был не один. Иначе я бы бежал сейчас в том направлении сломя голову, передёргивая на ходу затвор и прикидывая где, за каким деревом спрятаться. На самом деле, бояться нечего. В соседнем посёлке проживает группа хасидов. И в три часа ночи они выходят в лес поговорить с богом, обратится к нему со своей молитвой. И часть этой молитвы – крик из глубины души. Как человек, который очень долго задерживал выдох, и в конце концов воздух вырывается из него, пробиваясь сквозь голосовые связки. Так кричат некоторые мужики в момент оргазма. Всё напряжение, все силы уходят в этот, очищающий душу, крик. Они не боятся ничего и никого. Они ходят по ночам в этих лесах, одетые в белые полотняные штаны, белую полотняную рубашку навыпуск, большая белая кипа (тюбетейка) покрывает их головы. Цель – лучше не придумаешь. Но они ходят по этим лесам, в окружении арабских деревень, и ни разу ни с кем из них, ничего не случалось. Бог? Не верю! Но из соседних деревень вышло несколько террористов, которые убили немало людей. А этих не трогают. Хотя они ходят в одиночку и не вооружены.
Начинает светать. Звёзды начинают меркнуть по одной. Из семейного домика выходит муж с двумя стаканами кофе.
- Как прошла ночь?
- Нормально. Как всегда. Спасибо.
- Слушал новости? Что-то за ночь произошло?
- Нет, всё тихо.
- Ну, слава богу.
- Хорошего дня.
- Всего.
Уезжает на работу. Из домика уже доносятся звуки вставших детей. Количество машин увеличивается. Ещё чуть-чуть и пойду будить сменщика
И так день за днём, ночь за ночью, с редкими отпусками в течение трех недель.
А ещё – посиделки с ребятами, готовка еды, болтовня ни о чём, нарды, выключенный мобильник.

И после этого меня ещё спрашивают, почему я жалею об освобождении из резерва.